Грузинская демократическая республика просуществовала недолго – с 1918 года и до ее захвата Красной армией в 1921 году – но ее наследие остается чрезвычайно важным для современной Грузии. День провозглашения ее конституции сегодня является национальным праздником, и Тбилиси планирует организовать в честь столетия первой республики многочисленные крупные мероприятия.

Новая книга Эрика Ли «Эксперимент: Забытая грузинская революция» – весьма своевременное и хорошо написанное введение в увлекательный, хотя и недостаточно исследованный, период истории Южного Кавказа. Ли подчеркивает, что Грузинская демократическая республика не только выжила, но – в отличие от бюрократической диктатуры, возникшей в СССР – процветала в качестве успешного примера демократического социализма.

Время для публикации книги было выбрано весьма удачно. В прошлом году, в годовщину Русской революции, представителями левых движений англоязычных стран был опубликован целый ряд трудов о событиях 1917 года. В некоторых предлагался критичный, хоть и сочувственный, взгляд на то, как события приняли неудачный оборот. Прочие носили более позитивный характер, призывая провести положительную переоценку Октябрьской революции. Поэтому неудивительно, что Ли, давний активист левого и профсоюзного движений в США, выбрал именно этот момент для написания книги в защиту меньшевизма. По его словам, в России вполне могла произойти совсем другая революция. 

Раскол между меньшевиками и большевиками – членами Российской социал-демократической партии – начался в 1903 году. Первые выступали за расширение рядов партии за счет привлечения более широких слоев, а также за постепенные политические реформы в сотрудничестве с либеральной буржуазией. Они также скептически относились к мнению большевистского лидера Владимира Ленина о том, что партия должна быть малой передовой организацией, и его аргументам в защиту политического насилия.

В 1917 году Грузия была оплотом меньшевиков, и после распада Российской империи они стояли во главе Грузинской демократической республикой на протяжении всего ее существования. У этих представителей интеллигенции из числа среднего класса, оказавшихся у руля нового грузинского государства, были смелые планы, многие из которых оказались в значительной степени неосуществимыми в силу сложившихся обстоятельств.

Но то, чего им все-таки удалось добиться, действительно впечатляет. Государство уважало влияние и независимость профсоюзов, поощряло создание кооперативов и выделило почти 5000 поместий, земли которых должны были быть розданы крестьянам в рамках амбициозной земельной реформы.

Хотя ключевые отрасли экономики находились в коллективной собственности, существовала и частная промышленность, и Грузия в значительной степени избежала зверств «военного коммунизма», бушевавшего в советской России. В республике были проведены многопартийные выборы и соблюдался политический плюрализм (если не считать партию большевиков, зарегистрированную только в 1920 году в обмен на признание Москвой).

Ли со справедливым восхищением рассказывает о событиях лета 1920 года, когда молодую республику посетили делегаты Второго интернационала – международного объединения социалистических рабочих партий. Среди них были Том и Этель Сноуден, будущий британский премьер-министр Рамсей Макдональд и «Римский папа марксизма» Карл Каутский.

Они приехали в Грузию, чтобы увидеть будущее, и, по их мнению, они его увидели (Каутский отметил в своей полной энтузиазма книге об этой поездка, что обнаружил в Грузии только «удовлетворение и надежду»). И им было о чем написать. Например, в США женщины еще не имели права даже голосовать на выборах, а в Грузии в 1919 году в парламент были избраны пять женщин-депутатов, в том числе первая демократически избранная мусульманка. Их права были закреплены в конституции молодой республики, одной из самых прогрессивных в мире на том момент.

Но конституцию ждал грустный конец: она была поспешно принята в городе Батуми незадолго до того, как подписавшие его люди вынуждены были погрузиться на корабли, спасаясь от наступающей большевистской армии. Лидеры движения провели остаток жизни в эмиграции во Франции. Президент Ной Рамишвили был убит советским агентом в 1930 году, а премьер-министр Ной Жордания умер в 1953-м, не дожив всего за два месяца до кончины Сталина.

Это трагичная, но хорошо написанная история. Но не нужно быть апологетом вторжения большевиков в Грузию, чтобы понять, что стремление Ли оправдать меньшевиков иногда мешало ему провести тщательный анализ. По его мнению, ненависть Москвы к меньшевистской Грузии в значительной мере объяснялась тем, что последняя представляла собой подлинно жизнеспособную социалистическую альтернативу.

Тем не менее, Ли также упоминает о присутствии в Грузинской демократической республике британских и немецких военных миссий, в то время как союзники вмешивались в гражданскую войну в России. Он также признает, что к 1921 году правительство Грузии «приобрело чрезмерную зависимость от дипломатии» в качестве инструмента обеспечения безопасности, вместо того, чтобы позаботиться о создании сильной армии. Хотя это не оправдывает вторжение большевиков в суверенное государство, данный факт указывает на то, что большевиками двигал скорее геополитический реализм, а не страх перед харизмой Тбилиси.

Рассказывая о проживавших в республике этнических меньшинствах – ее «ахиллесовой пяте» – Ли занимает более критическую позицию. Но и здесь Ли, похоже, слишком быстро отвергает обвинения в национализме в адрес меньшевистских лидеров Грузии. Если бы он более подробно остановился на этой проблеме, мы могли бы попытаться проанализировать, почему печальная история отношений Грузии с абхазами и осетинами снова закончилась кровопролитием после распада СССР.

С точки зрения людей, следящих за событиями на Кавказе, книге не достает информации о том, как события времен первой республики воспринимаются в современной Грузии. Возможно, этот недостаток является результатом того, что Ли в основном опирался на англоязычные источники.

И этот аспект играет очень важную роль в вопросе о том, как книга Ли будет воспринята в Грузии. 

Любой посетитель Музея советской оккупации в Тбилиси сразу заметит две висящие у входа большие карты, изображающие постсоветскую Грузию и Грузинскую демократическую республику. На обеих картах видны угрожающие стрелы, исходящие с севера. Подпись под ними гласит: «оккупация продолжается».

Однако в этом музее не рассказывается об историю страны, которую оккупировали Советы в 1921 году. Потому что сегодня в Грузии воспоминания о первой республике ограничиваются моментом ее падения – она воспринимается как ориентировавшееся на Запад демократическое государство, потенциал которого был уничтожен Москвой.

Одним из недавних примеров влияния первой республики на политическое мышление в современной Грузии является редакционная статья о столетии этого государства на новостном сайте Civil.ge, в которой оплакивается гибель выдающихся интеллектуалов, казненных во время захвата республики большевиками. Их приводят в качестве контраргументов звучавшим в СССР заявлениям о том, что модернизация Грузии была бы невозможна без направляющей руки Москвы.

В наши дни выбор международных туристов, желающих ознакомиться с наследием социализма в Грузии, ограничен, пожалуй, одним только Музеем Иосифа Сталина в Гори. Но грузинские активисты пытаются воспользоваться наследием Грузинской демократической республики, чтобы показать, что левое движение присуще их стране и не обязательно было навязано с севера.

В современной Грузии о первой республике вспоминают только с точки зрения грузинской государственности, игнорируя при этом ее социалистический характер, что неудивительно, учитывая, что социализм сейчас является в стране запретной темой. 

Флаг и конституцию Грузинской демократической республики вернули к жизни после «восстановления» независимости Грузии в 1991 году. Но когда в Тбилиси снова был поднят «красный флаг меньшевиков», он оказался в руках не демократического социалиста, а этнонационалистского демагога Звиада Гамсахурдии.

Ли называет события 1918-1921 гг. «забытой революцией». История этой революции стоит того, чтобы о ней вспомнить, и никому ранее не удавалось так хорошо ее описать. Но также интересна история того, почему эта революция была забыта, т.к. она позволит извлечь из тех событий определенные уроки, не в последнюю очередь стране, где эти события произошли.